Открытки от одиночества - Максим Мейстер

— Почему среди друидов нет ни одной женщины? — спросил я. И сам удивился вопросу. С чего это у меня вырвалось совершенно не то, что вертелось в уме?! — Ведь, казалось бы, женщины даже больше интересуются религией, всеми этими ритуалами. По выходным и на праздники кого больше приходит? Женщин. Истории слушать, чтения древних книг — тоже ведь, могу спорить, приходят по большей части они?

— Да, так.

— Так почему же нет женщин-друидов, если их интерес к духовному, к возвышенному выше, чем у мужчин?

— Не выше. Нет у них интереса. Я тоже когда-то думал, что женский интерес к религии, древним книгам и религиозным собраниям — это духовный интерес к высокому. Но понял, что ошибался после одного случая. Стала ко мне приходить одна женщина, очень настойчиво расспрашивала, как ей быть в жизни, что делать в первую очередь? Я и посоветовал, милая моя, говорю, для начала, чтобы обрести желаемое, больше думай о высоком. Покивала она, согласилась, а через неделю приходит за инструкциями: «Даса, скажи мне больше. Всю неделю думала я о высоком, но дай больше деталей. Хотя бы скажи, брюнет этот высокий или блондин?..» После этого случая не говорю я больше с женщинами о духовном.

Я вспомнил, что не так давно читал подобную байку в сети, но хватило ума промолчать. В конце концов, монах правильно уловил мое настроение и просто пытается отвлечь шуткой.

Я улыбнулся. И не только из вежливости, а вполне себе искренне.

— Она?.. — кивнул Дас в сторону океана. Я оглянулся и увидел катер, который на скорости проскочил причал, но тут же стал разворачиваться.

— Да. — Я подошел к краю холма. Из причалившей лодки выскочила миниатюрная девушка и нерешительно огляделась. Я помахал рукой. Меня заметили сразу.

Лата оказалась наверху и тут же молча схватила меня за руку. Прижалась. Я почувствовал, как бьется ее сердце.

— Редко в храме бываю, волнуюсь очень, — прошептала она и кивнула в сторону Даса. — Спит?..

Друид сидел у своего пруда с закрытыми глазами и казался кустом, который всегда тут рос.

— Ждет. — Ответил я.

Мы подошли и встали неподалеку, как несколько часов назад стояли с Каной.

Дас «бормотал» долго, мы устали стоять. Затем без слов встал и пошел к Древу. Залез в храм.

— Пошли, шепнул я. Вон там сядем. Надо взяться за руки и ждать. Видимо, монах в это время слагает матрицу, — только непонятно с чем, — и одновременно видит наши.

— Не с чем, а с кем. Они, я читала, сливаются с Богом. Если так, то, конечно, они начинают видеть все матрицы мира, которые и есть части Той вселенской матрицы… Подожди, а ты откуда знаешь, что надо делать? Ты уже проверял с кем-то совместимость?

— Да, с девушкой, которую когда-то очень сильно…

— Хорошо, пойдем, а то я совсем уже от волнения ничего не соображаю. Быстрее бы все кончилось.

Мы сели под Древом и взялись за руки. Перед тем, как закрыть глаза и начать думать о Лате, я посмотрел на нее. Сейчас, когда мы сидели, а не стояли рядом, казалось, что не такая уж она и мелкая. Просто миниатюрная.

Я закрыл глаза и начал вспоминать все наши немногочисленные встречи, стараясь найти то раздражение, про которое говорил Кане. Но что-то не очень получалось, на душе было тихо, ровно и как-то… все равно…

Дас показался из храма. Я удивленно посмотрел на него. На этот раз он не пробыл там, казалось, и десяти минут.

— Радуется?.. — только и смог спросить я.

— Радуется. — Ответил монах и не оглядываясь медленно двинулся на свое привычное место.

Мы еще немного постояли у пруда. Лата, похоже, ждала более подробного ответа. Наконец, я потянул ее за руку:

— Пошли…

У самой бухты, внизу холма с Древом, мы остановились. Я снова стал смотреть на океан, как и с Каной пару часов назад.

— Что это было? — Лата нервно вырвала руку и забежала вперед, старясь оказаться между мной и океаном. — Можно или нет? Что он сказал, я не поняла?

Я опустил взгляд и сказал:

— Да, несовместимости нет. Даже, можно сказать, наоборот.

— Правда?! — Лата вдруг мгновенно переменилось. Словно передо мной только что произошло чудо превращения одной девушки в совершенно другую. Испуганной и нервной в счастливую и живую. И эта новая девушка вдруг прыгнула на шею, поджала ноги и замолотила коленями. Из-за разницы в росте попадала она очень больно. У меня перехватило дыхание, я обхватил Лату и сильно прижал к себе, чтобы прекратить удары.

Получилось очень как-то романтично даже. Она обмякла, а потом обхватила меня и ногами. Я держал Лату словно маленькую девочку, словно милую обезьянку, которая только что нашла свою маму. И было это так… так… нежно, мило, приятно, что я поцеловал Лату сначала в макушку, потом в ушко, а затем и в губы.

После храма матрица сложилась словно сама собой. Может, дело в аромате Древа, а может в пережитой эмоциональной встряске, но стоило мне остаться одному, забраться в спальню и с чувством подумать о родителях, как они тут же появились внутри. Такие родные, такие привычные. Словно никогда и никуда не уходили. Просто оставались невидимыми какое-то время.

«Мам, пап, привет!»

«О, неужели Вис о нас вспомнил. Гляди-ка… А, в храме был… Хорошее дело». — Папа надолго «замолчал», видимо, ловя колебания матрицы и вникая в последние события.

«Какой ты молодец! Нашел наконец-то. Конечно, приедем», — мама не стала глубоко разбираться, заметив самое яркое и интересное для нее.

«Подожди… Тут такой бедлам у него как обычно… Приехать, конечно приедем. Но для начала знаешь что сделай?..»

«Что?» — Обреченно спросил я, уже видя подозрительные волнения матрицы и чувствуя какую-то «гадость».

«Первым делом, как снова эту свою Лату увидишь, отдай ей родовую кость».

«Зачем?»

«Тебя по башке перед храмом бить. Все равно ж…»

«Папа!»

«Сежа!» — Мы с мамой одновременно полыхнули волнами возмущения, захлестнув нарождающуюся папину «язву».

«А чего я? Разве не правду говорю? Что за времена вообще такие? Женщины мужчин ловят, а не наоборот… Впрочем, ты не переживай, это сейчас у многих так. Я рад за тебя…»

«Ты папу не слушай, — решительно подключилась мама. — Это не „сейчас у многих так“, а у всех так и всегда так!»

«Вот не надо, я за тобой долго гонялся, а потом силой в храм тащил».

«Да, конечно. А я колотила по твоей спине кулаками, кричала, едва скрывая улыбку, а сама думала только об одном, чтобы не сделать случайно больно моему дорогому Сежу да не брыкаться слишком сильно, чтобы, не дай бог, не упал и не испортил торжественность момента. Сежа, ведь сам прекрасно знаешь, что я тебя выбрала еще за год до того, как ты впервые подумал, а не влюблен ли я вдруг в эту…»